Дважды заживо похороненный
Бывший командир эскадрона Башкирской кавалерийской дивизии Бадри Мамбеткулов носил звание почетного гражданина двух городов - Сибая и Баймака. Бадри Мужавирович Мамбеткулов родился 3 мая 1911 года в в селе Темясово. Был директором Иткуловской сельской школы, заведовал Темясовской опорной школой. В 1938 году его призвали в Красную Армию. Окончил курсы командного состава. Воевал на финском фронте. С началом Великой Отечественной войны отважный командир был направлен в формируемую Башкирскую кавалерийскую дивизию, командовал эскадроном в полку Тагира Кусимова. Около пятисот посланцев Баймакского района влились в ряды дивизии. Но и Минигали Шаймуратов, и Тагир Кусимов выделяли из них молодого командира эскадрона Бадри Мамбеткулова. На другой же день после прибытия в дивизию для прохождения дальнейшей службы командир полка майор Кусимов побывал в эскадроне Мамбеткулова, познакомился с ним, посоветовал, какую лошадь выбрать для боевых походов. Кусимов знал толк в лошадях, ценил длинноногого с белыми боками аргамака, которого подарил ему директор Баймакского конезавода Авдей Житяев. Отважно сражался в боях против немецко-фашистских захватчиков Бадри Мамбеткулов со своими кавалеристами. В первой же схватке с фашистами на берегах Олыма комэск пресек наступление немцев на полк Кусимова. Проведя свой эскадрон по полю, поросшему рожью, он внезапно ударил по фашистскому батальону. Удар был таким неожиданным, ошеломляющим, что немцы валились наземь не поодиночке, а группами. Не довелось командиру эскадрона встретить на поле брани День Победы. В самом начале сталинградского наступления конники Кусимова не раз попадали в сложнейшие переплеты. Однажды оказался в кольце врагов и эскадрон Бадри Мамбеткулова. Тогда-то тяжело ранило комэска. В течение трех часов эскадрон отбивал атаки взбесившегося врага. Вот как рассказывал писателю Рамазану Уметбаеву об этом памятном дне сам Бадри Мамбеткулов, кавалер орденов Ленина, Отечественной войны, орденов Красной Звезды и многих медалей. - Это было 21 ноября сорок второго года. Наш эскадрон занял хутор Блиновск, а потом мы должны были захватить станцию Обливская, которая считалась важным стратегическим узлом. Построились в колонны и двинулись вперед. С нами был сам командир полка, комиссар и другие командиры. Немцы открыли плотный огонь. Как выяснилось позже, на хуторе расположилась часть первой танковой армии румын. Командир полка приказал спешиться и продолжать наступление. А мне сказал: "Отбери людей, обойди хутор слева, укрепись на тыльной стороне вот этого холма". И показал на карте. Я отобрал сто двадцать всадников. Мы скрыто пошли по подножию холма к вражеским трашеям и начали забрасывать их гранатами, стараясь вытеснить их из укреплений. Но это нам обошлось дорого. Один за другим выходили из строя бойцы. Убитые, раненые... В полночь мы все же взяли вторую линию, укрепились там, немного передохнули. Как было обещано, командир другого полка Абдуллин прислал на подмогу двадцать автоматчиков. Бой шел всю ночь, и едва начался рассвет, штурмом взяли тот самый холм, который показал мне на карте Кусимов. Обнаружилось, что в моей группе из ста двадцати человек осталось всего семьдесят. И отчаянно мало боеприпасов. Когда окончательно рассвело, на нас справа двинулись четыре танка. Встречать их было нечем. Чтобы сберечь патроны, мы ручными гранатами забрасывали сопровождающую танки пехоту. Отбились, но натиск врага повторился несколько раз. В одну из атак немцев я почувствовал, как с силой ударило по подошве чем-то тяжелым. Я сразу обессилел, даже пошевелиться мог лишь с великим трудом, остался лежать среди мертвых и раненых. Судя по звукам боя, немцы вступили в схватку с нашими основными силами, обойдя нас. Я пролежал на снегу десять часов. Пистолет, в котором оставалось два патрона, спрятал на груди под фуфайкой. Я лежал, уткнувшись головой в теплую варежку. Очень сильно мерз. Впадал в беспамятство, время от времени приходил в себя и вслушивался в звуки ожесточенного боя. И понял, что немцы начали отступать. Убедился в этом, когда двое вражеских солдат споткнулись о мое тело и почувствовал, как с моей головы сорвали шапку, примерзшую к волосам. Ножом срезали портупею, сунули все это в свои сумки и ушли. Знай, что я живой, конечно же, пристрелили бы. По приказу Кусимова, тоже раненого и находившегося в санитарном эскадроне, меня ночью разыскали санинструкторы и, можно сказать, полумертвого положили рядом с Кусимовым. Как говорили мне потом, полковой врач Хомяков давал мне всего десять - пятнадцать минут жизни. ...Бадри Мамбеткулов оказался в Балашовском госпитале. Положение его врачи считали безнадежным - на нем, как говорится, живого места не было. Однажды, не обнаружив в комэске признаков жизни, врачи распорядились отнести его в морг, чтобы похоронить, когда придет его черед. И когда его уже понесли на кладбище, вдруг обнаружилось, что у Мамбеткулова бьется сердце. Когда измученного, пострадавшего комэска повезли на восток, ему удалось убедить главврача санитарного поезда оставить его в Уфе. Там находился на излечении и Тагир Кусимов. Радости при встрече не было предела. Разрывная пуля укоротила ногу Мамбеткулова на десять-пятнадцать сантиметров, и это означало, что комэску придется навсегда расстаться с конем и разящей саблей. Санитарный самолет доставил его в Авзян. Из Тубинского рудника за ним прислали подводу, и вскоре он был дома, в своем Баймакском районе, вызвав изумление и радость - ведь здесь уже успели прочитать заупокойную молитву - ясин. Подлечив раны, в начале 1945 года стал работать в райкоме партии. Но потянуло учителя в родную стихию. Стал Мамбеткулов директором Тубинской средней школы, затем Сибайского педагогического училища. Ветеран Башкирской кавалерийской дивизии носил звание ветерана просвещения. А к боевым наградам прибавилась мирная - медаль Ушинского. Мамбеткулов умер в 1999 году.
Юрий Узиков.
|